Райнер Мария Рильке |Поздняя осень в Венеции|

Райнер Мария Рильке

«Поздняя осень в Венеции»

|стихотворения, 2018|

 

 

Июль. Жара. Парад каких-то там планет. Очередные предсказания, предположения и измышления. Новостные ленты полны улыбающимися людьми, восхищающихся русским словом по просьбе. И даже поэзией. Поэзия. Мир, который не статичен, несмотря на то, что тех, кто его наполнял, уже давно нет в нашем времени. Могли ли они представить то, в каком мире мы сейчас? Вряд ли. Могли ли они в подобном мире сотворить то, что сотворили до него? Вопрос. Я заметила, что сейчас стала больше обращаться к поэзии. Бродский, Элюар, Пушкин, Пастернак. Ищу ответы? Нет. Наполняю себя искренним СЛОВОм. Вспомнила, как в школе нам говорили, что поэзия – лекарь. Тогда не понимала. А в настоящем, видимо, интуитивно тянется рука к незамысловатым томикам на книжной полке.

 

Среди них стоит и «Поздняя осень в Венеции». По иронии купила сборник стихотворений Райнера М. Рильке вместе с собранием сочинений Бродского. Венеция у меня уже стойко ассоциируется с Иосифом Александровичем. А теперь её часть подарена и Рильке. Венеции, к слову, там мало. Но сам сборник замечательный. Избранного моего до этого у Рильке в него попало очень приличное количество. Итак, Райнер Мария Рильке. 1875 – 1926. Очень нежный. Ранимый. Прекрасный слогом. Такой близкий. Где-то прочла о нём эпитет – словно ангел. Да, похож. И даже внешне. Люблю его в переводе Владимира Борисовича Микушевича. «Позднюю осень в Венеции» купила, даже не задумываясь. Так редко можно встретить его издания в наших книжных магазинах. К сожалению.

 

Из аннотации к сборнику стихотворений:

«Райнер Мария Рильке – один из крупнейших поэтов XX столетия. В его стихах нашлось место самым разнообразным мыслям, чувствам, фантазиям: это и «одиночество среди толпы», и скитания по Европе, любовь женщин, чтение волшебных историй, мир искусства, античные мифы и старинные легенды, воспоминания о детстве, сновидения, мечты, религиозные прозрения. Уроженец Праги, писавший по-немецки, он глубоко ощущал свою причастность к европейской культуре и твердо верил, что «внутренний мир человека есть ценность, он полон сокровенных, одному ему понятных значений и смыслов». В настоящем издании собраны самые значительные поэтические книги Рильке в блестящих переводах Владимира Микушевича...»

 

Особняком с его стихотворениями для меня – история переписки трёх великих поэтов и одного художника. Когда я читала их переписку, не верила. Как возможно подобное стечение обстоятельств, чтобы такие талантливые, но разные и далекие по расстоянию Творцы смогли бы не просто читать друг друга в переводах, но и писать друг другу письма? Шансов один на миллион, наверное? Но это случилось. И уникальная переписка Л. Пастернак – Рильке – Б. Пастернак – Цветаева для нас теперь в общем доступе.

 

Б. ПАСТЕРНАК — РИЛЬКЕ

12 апреля 1926, Москва

 

Великий обожаемый поэт!

Я не знаю, где окончилось бы это письмо и чем бы оно отличалось от жизни, позволь я заговорить в полный голос чувствам любви, удивления и признательности, которые испытываю вот уже двадцать лет. Я обязан Вам основными чертами моего характера, всем складом духовной жизни. Они созданы Вами. Я говорю с Вами, как говорят о давно прошедшем, которое впоследствии считают истоком происходящего, словно оно взяло оттуда свое начало. Я вне себя от радости, что стал Вам известен как поэт, — мне так же трудно представить себе это, как если бы речь шла о Пушкине или Эсхиле. Чувство невообразимости такого сцепления судеб, своей щемящей невозможностью пронизывающего меня, когда я пишу эти строки, не поддается выражению…

 

РИЛЬКЕ — ЦВЕТАЕВОЙ

3 мая 1926, Валь-Мон, Глион сюр Территэ (Во)

Швейцария

 

Дорогая поэтесса,

сейчас я получил бесконечно потрясшее меня письмо от Бориса Пастернака, переполненное радостью и самыми бурными излияниями чувств. Волнение и благодарность — все то, что всколыхнуло во мне его послание, — должны идти от меня (так понял я из его строк) сначала к Вам, а затем, через Ваше посредничество, дальше — к нему! Две книги (последнее, что я опубликовал), которые отправятся вслед за этим письмом, предназначены для Вас, Ваша собственность (прим. ниже памятная надпись на одной из книг):

Касаемся друг друга. Чем? Крылами.

Издалека свое ведем родство.

Поэт один. И тот, кто нес его,

встречается с НЕСУЩИМ временами.

За ними, если только у меня остались экземпляры, последуют еще две: их надо будет переслать Борису Пастернаку; надеюсь, цензура их пропустит. Я так потрясен силой и глубиной его слов, обращенных ко мне, что сегодня не могу больше ничего сказать… Во время моего прошлогоднего почти восьмимесячного пребывания в Париже я возобновил знакомство со своими русскими друзьями, которых не видел двадцать пять лет. Но почему — спрашиваю я себя — почему не довелось мне встретиться с Вами, Марина Ивановна Цветаева? Теперь, после письма Бориса Пастернака, я верю, что эта встреча принесла бы нам обоим глубочайшую сокровенную радость. Удастся ли нам когда-либо это исправить?!.

 

Я ниже дам ссылки, не поленитесь, почитайте переписку. Там все они, включая Рильке, для вас предстанут такими живыми! До мурашек. И там много есть про Россию. Ту, которую мы с вами почти не знаем.

 

Из архива ЛГ:

Райнер Мария Рильке

«Записки Мальте Лауридса Бригге»

 

 

P.S: Друзья, Литературная Гостиная уходит в отпуск до сентября. Вам желаю только здоровья! И пусть ваш отпуск будет отличным! И, конечно, в компании хороших книг! Берегите себя и своих близких! А в сентябре всё-таки попробуем реализовать Гоголевские Чтения. Да?

 

Дух летних дней, блаженный жар святыни,

воскресная хвала;

курчавым лозам в запахе полыни

слышней колокола.

 

Пыль на дороге или Вознесенье:

земные облака

в безоблачном краю, где воскресенье

придёт наверняка…

 

Р.М. Рильке,

Валезанские катрены